Про Ваню-дурака и Заиньку

Сказка №10
Про Ваню-дурака и Заиньку

 

Жил-был сельский мужчина Ваня-дурак. И был у него закадычный друг  Заинька.  Серенький такой. Тот самый, который скок-поскок. Сереньким Заиньку именовали по масти, а по уму-то он был вполне просветлённым. Но Ваня-дурак думал, что прозвища у них были по смыслу близкие. И оттого чувствовал он в Заиньке близкого по духу товарища.

 

Вот как-то раз сели они на пригорочке сорок считать. Заинька — с кочерыжкой, а Ваня — с балалайкой.  Уж изрядно насчитали. Тут Ваня и говорит:

— А не кажется ли тебе, Заинька, что некоторых сорок мы по два раза сочли? А может и по три?

— Да, пожалуй, так и есть, — отвечает Заинька. — Но беда-то не велика! Чай не в управу отчёт пишем!   

— Оно, конечно, верно… Да только как-то что-то не так…  Плохо это, неправильно. Давай, я буду считать сорок, летящих справа налево, а ты —  тех, которые летят слева направо. Так правильнее будет во всех отношениях.

«Вот же ерунда какая!» — думает Заинька. Но вслух этого не говорит. Не хочет друга огорчать. Было бы из-за чего балалайку ломать! Повертел Заинька в лапках кочерыжку и говорит:

— Что ж, давай считать так, как ты предлагаешь. Только правильного ответа мы всё равно не узнаем. Его и сами сороки не ведают.

— Да как же так! — огорчился Ваня. — А вот мы сейчас у какой-нибудь сороки спросим.

Дождался Ваня момента, когда одна из сорок совсем близко пролетала и кричит:

— Эй, сорока! Помоги нам спор разрешить!

Сорока — пернатое любопытное. Присела она на веточку и говорит:

— Что за спор? Излагайте!

Ваня всё как есть тут и рассказал. 

— Мы, сороки, друг дружку не считаем, — отвечает сорока. — Надобности нет. А ты, Ваня, с приоритетами определись. Тебе что важно: процесс или результат?

— Мне главное, чтобы — с Заинькой! — формулирует Ваня. — Очень хорошо у нас всё на пару получается!

— Так и не надо лишних вопросов задавать! — подвела итог сорока.

Заинька с ней полностью согласился. Но вслух ничего не сказал. Не хотел Ваню огорчать.  

Англомания в «Анне К.»: праздные вопросы

Вот интересная штука.
 

Многие персонажи в «Анне Карениной» именуются на ярко выраженный англофильский манер:

Екатерина => Кити

Дарья => Долли

Степан => Стива

Елизавета => Бетси

 

То, что во второй половине XIX века в России возникают некоторые признаки англомании — факт известный.

Но вот интересно: в произведениях позднего Достоевского или раннего Чехова есть ли приметы этой англомании? Или это только в высшем свете наблюдалось?